Я сейчас не говорю про любовь, радость духовную и о прочих запредельных вещах. Ты хочешь «Феррари»? Стяжи Духа Святаго и увидишь, что уже не хочешь «Феррари». Потому что за одно мгновение жизни в духе, по слову Серафима Саровского, любой человек согласился бы, чтоб его тысячу лет грызли черви. Я больше верю святому Серафиму, чем механизаторам из Италии. Впрочем, всем моё почтение.

Жил-был один старичок на горе Афон. Сидел в пещерке, просил Бога обо всех людях и о себе тоже. И Господь ему давал много кой-чего. Из окна пещерки был замечательный вид на море, острова, на голубое небо, а он дощечкой загораживал. Его спрашивали: «Старче, зачем же ты загораживаешь? Это же Божий мир, Божий свет». А он отвечал: «Если б вы знали, какой свет у меня внутри».

Не прощать обидчику – всё равно как сердиться на какую-то вещь, что об неё стукнулся. Виноват всегда ты; но бывает так больно, что бьёшь вещь или швыряешь её об пол. Ну и что? Только руку зашиб или отскочила от пола и – по лбу! Обида – это адское состояние: нигде нет покоя.

К каждому лично хоть раз в жизни приходил Бог. Высшая добродетель христианская – смирение. Её никто, даже святые Отцы, точно определить не может. Когда смотрел на закат, вдруг подумалось: вот так надо в сердце; надо дать место Богу, посторониться.

Не помню, когда и где видел, но до сих пор стоит перед глазами: мужчина из ревности или ещё по какой дурацкой причине схватил нож, вонзил в грудь любимой и тут же вытащил обратно. Как бы: – Ой, нет-нет. Извини. Я не хотел. – И поразило, что хотел – не хотел, а всё, поздно. Так и грех, даже мелкий, оставляет на моей душе неизгладимый шрам. Вроде всё хорошо: не пьёшь, не куришь, а всё равно – утром встал, и тоска. За что? Да потому, что живого места нет. Ничего почти не оставил себе, чем жить, чем любить. Одни шрамы. И становится очень страшно и как-то досадно; своей рукой всё сделал.

Давно не получалось бросить курить хотя бы на один день. Пришло на ум: если Господь везде, то я Ему в лицо дымлю. А ну-ка попробую встану перед иконой и в лик Христа буду дым пускать. Только подумал – и то страшно стало.

Жить очень сложно. Очень мало любви и много одиночества. Долгих трудных часов, когда никого нет или, вообще, никто не нужен. Еще хуже в компании: или говоришь без умолку, или молчишь и всех ненавидишь.Тогда протягивает руку Бог. Когда уже не ждешь и не можешь просить.

Ленин — от «лень». Небольшая кучка террористов взяла власть почти без единого выстрела. Власть просто «валялась*. Лень, обеспеченная жизнь и самоуспокоенность обернулись Гражданской войной.Сталин — сразу слышу «сталь», стальное лезвие ножа. Кровь.Хрущев — «оттепель», кукуруза вместо хлеба, никому не нужный космос — трескотня и хруст.Брежнев — безбрежное болото. Казалось, никогда не кончится.Андропов — что-то от антропологии. Мертвечина и гробовая тишина.Горбачев — горбатого могила исправит. Только сломать и заново.
Ельцин — сплошные «елки-палки».Путин — путь.
...

Приезжаю домой, а там новый кот лохматый, жена пустила. Вот, думаю, бестолочь, — своих 9 человек, а она еще тащит. Кот прыг. На стол. Это уж, слишком! Хлоп его. Сразу жалко стало. Нагнулся погладить, — кожа да кости, наверное, дачники выкинули, изголодался. Чуть не заплакал.

Если есть в сердце чистое место, туда приходит благодать.

Пока что самые хорошие отношения меня установились с кошкой.

«Когда ты выбрасываешь из себя свое «я», в тебя бросается Христос».

«Малая скорбь ради Бога лучше великого дела, совершаемого без скорби» Преподобный Исаак Сирин

Если делаешь доброе и раскрываешь это перед людьми, то добро становится не случившимся.

Духовная жизнь, как шахматы, — надо видеть на много ходов вперед. Противнику 6.000 лет, он очень хитрый. Но мы можем выиграть «партию», потому что с нами Бог.

А я кому-то нужен? Да, я нужен маме, своей семье, друзьям-товарищам, но самое главное, — я нужен Богу.

Мой сын, Ваня, как-то забыл телогрейку в лесу; пришел весной на то место, а там ежики "в рукаве устроились жить. Телогрейку пришлось так и оставить. Не будешь отнимать!

«К концу жизни стать бы нормальным человеком».

Инок, это тот, кто достиг любви.

Сижу. Смотрю в окно. Жена идет по тропинке. Думаю: куда это я пошел?

Умиление — это когда начинаешь проливать слезы, осознавая великую милость Бога к себе и ко всему, что творится в мире.Всегда внезапно. Как снег.